Леонид соболев писатель капитальный ремонт
Неизменному другу — О.И.
«О.Р.» — основная работа
Роман «Капитальный ремонт» впервые увидел свет в 1932 году на страницах журнала «Локаф»[1] — ныне «Знамя». В 1933 году вышел отдельным изданием. В течение шести последующих лет переиздавался семь раз подряд. Его перевели на языки народов СССР, выпустили в Англии, Польше, Финляндии, Франции, Чехословакии, США. В рабочих клубах и армейских частях, на боевых кораблях и в сельских библиотеках шло оживлённое обсуждение полюбившейся книги. О ней жарко спорили критики. Ее высоко оценил на Первом съезде советских писателей А. М. Горький, отметив появление в нашей литературе еще одного самобытного мастера.
Роман не был автобиографичным в традиционном понимании. Тем не менее его сюжет, ключевая идея, характеры главных персонажей были органично связаны со всем, что пережил и перечувствовал молодой художник в предшествующие бурные годы.
Леонид Сергеевич Соболев (1898–1971) родился в Иркутске, в небогатой дворянской семье. Мальчик, подрастая, все больше мечтал о море и кораблях. Примером ему служил Александр — любимый старший брат, который, блестяще окончив в 1909 году гимназию, сразу же направил прошение о принятии его в петербургский Морской корпус, а по его окончании, с весны 1913 года, принял командование орудийной башней линкора «Павел Первый». Леонид к этому времени тоже перебрался в столицу, учился в Третьем Александровском кадетском корпусе, наведываясь к брату на корабль при каждой возможности. В мае 1916 года, в разгар военных действий на Балтике, будущий писатель поступает в заветное Морское училище (так был переименован к тому времени Морской корпус). А год спустя, избранный после Февральской революции членом училищного комитета, уходит в море в должности матроса-сигнальщика на миноносце «Стройный». Так получает он «крещение» войной и революцией. То же «крещение» обрел и Александр, которого восставшие матросы «Павла», расправившись с офицерами-«драконами», выбрали в судком, оказав ему тем уважительное доверие.
Оба брата с честью это доверие оправдали, пройдя через жестокие испытания гражданской войны, обороняя Кронштадт и Красный Питер от интервентов и белогвардейцев. С марта 1919 года Леонид Соболев начинает действительную флотскую службу уже в командирском звании. Служба эта — на миноносцах, тральщиках, на линкоре — продолжается вплоть до 1931 года: молодой штурман увлеченно помогает возрождать и строить Балтийский флот.
Одна из активных форм этой помощи — сотрудничество в журнале «Краснофлотец» и первые писательские опыты — рассказы, очерки, юморески. И в их числе рассказ «Историческая необходимость» (1926), из которого несколько лет спустя вырос «Капитальный ремонт».
Очень большую роль в создании романа, в формировании политических взглядов автора и его исторической концепции сыграли Вс. Вишневский, Н. Мамин, Н. Свирин, Р. Мессер, Вл. Кнехт и другие товарищи Соболева по Ленинградско-Балтийскому отделению ЛОКАФа. Во всяком случае, говоря об истории «Капитального ремонта», писатель-моряк неизменно и благодарно называл ЛОКАФ и Красный Флот в числе своих «соавторов».
Дальнейшая его судьба была долгой и славной. В качестве военного корреспондента он принял участие в Финской кампании 1939–1940 годов, в Великой Отечественной войне. Сборник его рассказов и очерков «Морская душа» (1942) стал одной из самых признанных книг военной поры. В 1954 году появилась повесть «Зеленый луч». Много сил потребовала от Леонида Соболева общественная работа, и прежде всего создание в 1958 году Союза писателей РСФСР и руководство им на протяжении двенадцати лет. Но все эти годы и десятилетия он мечтал вернуться к продолжению романа, который остался для него самым дорогим из всех замыслов и творений.
Первые же страницы «Капитального ремонта» поражают резкими контрастами. Действие развертывается на линкоре царского флота в самый канун первой мировой войны. Перед нами чудовищный образ боевого корабля, превращенного в «остров плавающей стали». Самое страшное качество этого мира — его бесчеловечность. Здесь нет людей. Здесь несут службу матросы и офицеры — две касты, между которыми пролегла вековая пропасть ненависти и вражды.
Внешняя налаженность, сияние безукоризненно выскобленной палубы и надраенной «медяшки» прячут ледяную черноту трюмных карцеров и спертый воздух матросских кубриков. За каждым блестящим кителем, за раздушенной физиономией какого-нибудь лейтенанта Греве или кавторанга Шиянова писатель вскрывает отвратительные признаки гниения — от животной ненависти к матросам вплоть до проигрыша казенной суммы и тщательно скрываемой венерической болезни.
Наиболее полно раскрывается изнанка флотского великолепия в трагической истории с кочегарами. Сцена перед непокорным, но все-таки еще миролюбивым, еще не потерявшим веры в справедливость матросским строем, встревоженные офицерские разговоры, наконец превосходно показанная комедия военного судилища выявляют до конца и провокаторскую натуру Греве, и трусость Шиянова, и торжество пресловутого мичмана Гудкова, чувствующего себя во всей этой полицейско-сыскной атмосфере как рыба в воде.
Самой «закономерностью» расправы над заведомо неповинными людьми Соболев убеждает нас, что любая жестокость «драконов» — не просто их личное качество. Это следствие всей природы царизма. В бесчеловечной сущности «острова плавающей стали» проступают черты жестокого старого времени. И потому вся ненависть молодого писателя к этому времени вспыхивает очищающим пламенем воинствующего гуманизма. Это — добрая, хотя и разгневанная сила, которая вносит в роман победные, утверждающие нотки. Она рождает лирическую наполненность книги, её звонкие краски и пронизывающую иронию. И главным её источником становятся страницы, где Соболев заводит речь о людях, которые и в страшных условиях не перестали быть людьми.
Разумеется, к этой категории относятся далеко не все матросы. Соболев отлично видит и таких «нижних чинов», кто неплохо чувствует себя на царском корабле, — стоит лишь вспомнить бравого унтера Белоконя или предавшего товарищей «крепкого мужичка» Филиппа Дранкина. Но рядом с ним еще более выразительны и близки нам утомленные кочегары с лицами, покрытыми угольной пылью, молчаливый матрос Силин или бойкий на язык вчерашний питерский мастеровой Кострюшкин. И чем более вглядывается художник в судьбы и души людей в «синем рабочем», тем явственней оживает, теплеет, очеловечивается в романе неуклюжее бронированное чудовище.
Рядом с безжалостной и обреченной темой «острова плавающей стали», сопротивляясь ей, возникает, набирает силу тема «корабля-друга». В контрастах, все более резких столкновениях чередуются «матросские» и «офицерские» эпизоды. И мы чувствуем, как нарастает в матросских сердцах протест против несправедливости. В глухо закипающую борьбу с ней включаются не только люди, но и сам линкор: образ матросской массы, воссозданный в новых революционных традициях нашей молодой литературы — традициях «Чапаева» и «Железного потока», — неразрывно сливается с образом живого, протестующего и борющегося корабля.
Под воздействием этой борьбы и формируются характеры главных героев первого тома: лейтенанта Николая Ливитина и его младшего брата Юрия гардемарина Морского корпуса.
Именно Николай с наибольшей откровенностью разъясняет брату корыстную основу «благородной» военной профессии, насмешливо ниспровергая «кадетский патриотизм», придуманный на потребу «митюх» и безусых гардемаринов. Естественно, что и сам он воспринимается вначале как циничнейший из «жрецов службы и моря», — не чужие ведь, а собственные мысли высказываются им, да и внешне как будто ничем не выделяет его Соболев из офицерской среды.
Однако после нескольких глав наше отношение к Николаю меняется. Становится все очевидней, что перед нами энергичный, умный и беспомощный человек, который вынужден прятаться в эгоцентризм, как в скорлупу, от «организованного абсурда», царящего на флоте и мешающего ему, моряку по призванию, по самому складу души, любить свой корабль и Родину и служить им верой и правдой. Но вот надвигается война, и в душе лейтенанта зреет предчувствие невиданных перемен. Непривычно странное, неожиданное стремление заглянуть в душу матроса, в те самые её печали, о которых он с такой иронией лишь недавно толковал брату, вдруг властно охватывает Николая. И чем сильнее это стремление, тем быстрее ползет трещина между ним и его золотопогонными сослуживцами, и мы ясно видим, как постепенно, но неудержимо расходятся её края под нажимом Времени.
Источник
АВТОР «КАПИТАЛЬНОГО РЕМОНТА»
21 июля 1898 года родился Леонид Соболев (1898-1971), некогда знаменитый писатель, который довольно быстро променял безусловное дарование на общественную деятельность и, потерпев крах, не только как писатель, но и чиновник вынес себе смертный приговор.
Тем самым, Соболев повторил путь еще одного писателя, Александра Фадеева, хотя, конечно, и по человеческому замаху, и писательскому Соболев был неизмеримо мельче.
От большинства союзписательской братии его отличало образование, полученное в царской России. Выпускник кадетского корпуса, Соболев участвовал в Моонзудском сражении, Ледовом походе Балтийского флота. В 1918 начал службу в Красном флоте и нес ее на протяжении 13 лет.
Бросить флот заставил его беспрецедентный успех романа «Капитальный ремонт». В 1932 году увидела свет первая книга «Капитального ремонта» и за шесть лет выдержала 16 изданий. Роман перевели на десятки языков. Долгие годы эта книга была излюбленным чтением нескольких поколений советских людей. Только вот анонсированного продолжения читатели так и не дождались. Подобно Фадееву (а и тот не закончил «Последнего из Удэгэ») Соболев слишком увлекся общественными играми.
Его карьерный взлет начался с первого съезда Союза Писателей, где Соболев произнес речь, с коронной фразой: «Партия и правительство дали советскому писателю решительно всё. Они отняли у него только одно – право плохо писать». Его тут же ввели в Правление Союза Писателей.
Еще раз Соболев засветился в 1943, когда получил Сталинскую премию за цикл повестей «Морская душа». Он передал весь гонорар в Фонд обороны, с наказом построить на эти деньги катер и назвать его «Морская душа». Об этой же просьбе Соболев не преминул оповестить Сталина. Вождь ответил: «Ваше пожелание будет исполнено».
О том, что внешне выдержанный Соболев был человеком психопатического склада свидетельствует письмо его жены Ольги Михальцевой — Соболевой Сталину, написанное 21 марта 1946 года. Это очень странное письмо, поскольку его отправитель явно не знает, чего хочет. Приведу выдержки.
«…Товарищ Сталин, в жизни бывает, когда даже независимый и сильный человек нуждается в моральной поддержке. Оглянувшись вокруг на густо населенный наш огромный и такой крошечный мир, я поняла, что говорить мне сей час не с кем, слишком значительным представляется вопрос.
И мыслью обратилась к Вам.
Я ни о чем конкретном не прошу Вас, тем все это, быть может, сложнее.
…Речь идет о ЛЕОНИДЕ СОБОЛЕВЕ.
Однажды было у него уже такое тяжелое физическое и душевное состояние, которое привело к необходимости решительных мер. Но тогда, три года тому назад, растущие успехи на фронте оказались более действительными, чем санаторный режим, и через 11 дней мы удрали из санатория на южный фронт, и все обошлось.
Сейчас его положение несравнимо серьезнее.
Мир застал нас в Германии. С армией мы вошли в Берлин, и оттуда проделали «по Европам» 20.000 километров на машине. Видели неповторимое и незабываемое. Леонид вернулся переполненный драгоценным творческим материалом и сел за стол.
Он просиживал за столом дни и ночи, но реальной работы не получалось. С его точки зрения, н и ч е г о не получалось. Он перестал совершенно спать. Нервное истощение дошло до предела. Лучшие врачи, по моему настоянию, смотрели его, говорили с ним. Организм, в основном, оказался здоровым, и я перестала тревожить его этими дополнительными раздражителями.
Леонид потерял волю к действию и становится в тягость самому себе.
…Во время войны Леонид стал писать новый роман — «Зеленый Луч», о молодом человеке, командире флота. Он написал пять больших глав. Он любит этот роман, возвращается к нему, но роман почти не двигается.
С искренним запалом писал он «Дорогами Побед» — и, вернувшись, думал сразу продолжать их. Но и эта книга не двигается.
…Леонид сейчас созрел, как мыслитель и художник, и полон до краев. Нужен маленький и верный толчок, чтобы это богатство вырвалось наружу сквозь мрачную броню недоверия к себе, прорвать которую самому мешает страшная усталость.
Какой должен быть этот толчок. взываю к Вашему великому уму и великому житейскому опыту. …»
Не знаю, что Сталин ответил на сию цидулу и ответил ли вообще.
Широко Соболев развернулся при Хрущеве, став председателем Союза Писателей РСФСР.
Как он выслуживался на этом посту ясно из мемуара Владимира Тендрякова о встрече Хрущева с интеллигенцией.
«. весь свой монарший гнев Хрущев неожиданно обрушил на Маргариту Алигер.
— Вы идеологический диверсант! Отрыжка капиталистического Запада.
— Никита Сергеевич, что вы говорите. Я же коммунистка, член партии.
Хрупкая, маленькая, в чем душа держится, Алигер — человек умеренных взглядов, автор правоверных стихов, в мыслях никогда не допускавшая недоброжелательности к правительству, — стояла перед разъяренным багроволицым главой могущественного в мире государства и робко, тонким девичьим голосом пыталась возражать. Но Хрущев обрывал ее:
— Лжете! Не верю таким коммунистам! Вот беспартийному Соболеву верю.
Осанистый Соболев, бывший дворянин, выпускник Петербургского кадетского корпуса, автор известного романа «Капитальный ремонт», усердно вскакивал, услужливо выкрикивал:
— Верно, Никита Сергеевич! Верно! Нельзя им верить!
…Жена, дама в широкополой шляпе, с ожесточенным лицом, дергала мужа за рукав и нашептывала. И муж внял, обиженно засуетился:
— Ведь я, Никита Сергеевич, имею право на уважение, но вот никак. никак не могу добиться, чтоб мне дали. гараж для машины.
Жена с удовлетворенностью закивала широкой шляпой.
…В завершение Соболева от усердия и перевозбуждения. хватил удар. Его уносили с торжественной встречи на носилках. А жена в черных перчатках по локоть бежала рядом и обмахивала мужа широкополой шляпой».
В 1962 году Соболев, наконец, удосужился написать несколько новых главок в роман «Капитальный ремонт», но до конца было ой как далеко.
В 1970 Соболева вынудили оставить пост председателя Союза писателей, что вызвало истерику его привыкшей хорошо жить жены прямо на съезде.
К этому времени Соболев уже был безнадежно болен, но все равно держался за кресло.
Именно болезнь заставила его уйти из жизни. У мариниста констатировали рак желудка. Когда Соболев решился на операцию, оказалось, что время упущено. При вскрытии брюшной полости врачи увидели страшные метастазы. Бороться с ними было бессмысленно. Соболева просто зашили обратно.
Соболев застрелился 17 февраля 1971 года, на даче.
Он завещал развеять свой прах над морем, но жену больше устраивал участок на Новодевичьем кладбище, куда писателя и закопали.
Насколько его читают сейчас, судить не берусь.
Источник