Ремонт нельзя закончить.
Ремонт нельзя закончить, его можно только прекратить, если ремонт делают российские шаромыги.
Первая часть выражения из одной из юморесок М.Жванецкого советского периода. Тогда «долгострой» был обусловлен тотальным дефицитом всего и необходимостью «пробивать» снабжение.
Сейчас «долгострой» обусловлен низкой производительностью российских «спецов» — шаромыг, низким качеством их работ, что обуславливает необходимость тотального контроля чуть ли не каждого шага, низкой культурой обязательности и пунктуальности. Для российских шаромыг нормальная «пунктуальность» плюс — минус 2-3 часа в день, плюс — минус 2-3 дня в неделю и плюс — минус 2-3 месяца на работу максимум в неделю.
В этом убедился на собственном опыте. При этом с таких «спецов» не потребуешь ни компенсации за испорченный материал, за перерасход, за низкое качество, за затянутые сроки. Не подать в суд на моральную компенсацию испорченного отдыха.И вдвойне хреново, если таким «спецом»-шаромыгой будет ваш знакомый, товарищ. Его даже не отчитаешь за опаздывание, порчу и необязательность, но зато ты должен ему помогать, делать грязную работу, но платить ему надо по тем же расценкам и при этом он считает, что делает тебе одолжение, что согласился делать тебе ремонт.
Зато пальцы веером гнуть они умеют, что они отличные спецы, отвечают за качество и что им равных нет.
PS. Недавно убедился, что это не только мой опыт. С подобным столкнулся мой знакомый. Все то же самое и ко всему прочему ещё и дороже, хотя уже со «скидкой» по знакомству.
25.03.2021 В недавнее время столкнулся еще с одной формой «нескончаемого ремонта» соседей. Это бесконечные «украшательства», «перестройки» и т.д. и т.п., которые длятся полтора года и судя по всему не будут иметь конца. Создается впечатление, что там просто какое-то хобби работать с перфоратором, молотком и т.д., которое не редко начинается в 7-6, а то и в 5 утра и всякая возня заканчивается часто только в 1-2 ночи. Что можно делать столько времени и в такое время мне трудно представить, если там только не какое-то «производство». При этом, судя по реакции соседей на той же площадке, их «все устраивает».
Пора уже как-то законодательно ограничивать «фантазии» таких собственников, превращающих жизнь других в кошмар и жизнь на стройке.
Источник
Новое в блогах
Одесский пароход (Жванецкий)
М. Жванецкий
ЕВРЕЙСКИЙ ПАРОХОД
другое название — «Одесский пароход», хотя это одна разница и притом не самая большая
Итак.
Ход, ход, ход — еврейский пароход.
Капитан : В чём дело здравствуйте? Вы желаете войти здравствуйте? Вы хотите ехать здравствуйте?
Пассажир : Да-да, не беспокойтесь, дайте взойти..
Капитан : Хор надо имени Пятницкого позвать, шоб ради такого праздника именно? Можно тронуться именно?
Пассажир : Да, троньтесь быстро, у меня куча дел.
Капитан : Всё, всё. Я — капитан, я даю команду, шоб вы знали. Итак, во-первых, спокойно мне, всем стоять. А во-вторых, а ну-ка мне, отдать концы, спокойно всем.
Матрос : Почему именно вам?
Капитан : Тихо, ша! Шоб мухи мне не было слышно!
Матрос : Вам слышно?
Капитан : Тихо! Отдать концы! Я говорю именно тебе, Яша! Отдать концы!
Матрос : Почему именно я?
Капитан : Потому что мы идём в море! Мы отходим от причала! Мы поднимем паруса и заведём мотор!
Матрос : Какой “отходим”, зачем весь этот маскарад?! Если мы пришли, давайте стоять. Мне это нравится — то стой, то иди.
Капитан : Но мы же — пароход.
Матрос : Пароход, пароход! Но тогда, как минимум, надо спросить у людей.
Капитан : Яша, я прошу, прекрати прения.
Матрос : А. эта культура, этот капитан.
Капитан : Яша, клянусь тебе женой Изи, что следующий рейс ты будешь наблюдать с берега.
Матрос : Хы! Мне уже страшно, я уже дрожу. Я такой пароход вижу каждый день. Это подвода вонючая! Через неделю после нашего отхода запах в порту не выветривается..
Капитан : Всё! Прения закончены, мы отходим от причала! (в машину) Внимание! Отход!
В машине двое:
— Ну, что? Будем отходить?
— Кто сказал?
— Он так сказал.
— Что ж я не слышал?
— Ну, я тебе говорю, он так сказал.
— Что ж я не слышал? Я же был рядом!
— Ну!
— Что ж я не слышал?
— Не знаю, может быть ты отходил.
— Без тебя? Куда ж я отойду, мы отойдём вместе. Так почему же я не слышал, что он так сказал?
— А если он сказал мне?
— Только тебе?
— Допустим.
— Тогда ты и отходи. А мы.
— Ну, не балуйся. Я говорю, он сказал.
По радио : . в машине! А теперь серьёзно: отход!
— Хочешь поговорить?
— Да.
— А ну, выключи, я сказал.
По радио : . отдать. (щелчок)
— Так что именно он тебе сказал? Я хочу слышать.
— Ты же слышал.
— Может быть, я именно от тебя хочу слышать. Может быть, я хочу знать, с кем имею дело.
— Ну, он так сказал!
— Это он тебе сказал?
— Ну!
— Так ты и отходи!
— А ну, включи радио!
Щелчок . По радио: : — . концы. Что такое?! В чём дело?! Мы отходим или нет?! Шо случилось?! Я щас такое устрою, вам будет мало места на пароходе! Изя, Рома, немедленно! А ну, суетитесь! Немедленно суетитесь. Кто. Ты — меня?! (это всё обрывки разговора) Да таких штурманов, как ты. Ты когда-нибудь прокладывал курс? Да ты. Всё, мы немедленно отходим, невзирая на парусник. Так, всё. Стоп. Самый полный стоп! Я хочу с ним поговорить. Я тебе устрою “в гробу я видел этот причал”! Я тебе устрою “всю команду в белых тапочках”! Ты у меня голый и босый будешь стучать в борт. Мы тебе из иллюминатора такое покажем! Тебе будет мало места на пароходе. (пауза) Откуда эта подвижность? Почему мы идём? Где курс, где лоция? Я не вижу створы! Полный назад. Ах, вы решили вперёд? Что вам там видно в машине? Ну, давай, давай вперёд, хотя я сказал “назад”, и вы увидите, как я был прав. А Изе я устрою, он голый и босый будет стучать в борт.
На мостике.
— Капитан!
— Да? Что такое, что случилось?
— Изя просил передать.
— Не хочу слушать.
— Там прямо по носу.
— Не хочу слушать. Я с ним не разговариваю, я с ним. э-э-э. я на него положил.
— Он всё-таки просил передать, что если мы не возьмём левее буквально два-три градуса, мы сядем на мель.
— Передай этому подонку.
— Всё, всё, моё дело сказать — я сказал. Сидеть нам на мели, не сидеть нам на мели — у нас в машине куча дел и без вас. Я уже два часа пробую получить с Ромы мои пятнадцать рублей, идите, попробуйте вы. Да, и ещё: он передал: если вы немедленно не отвернёте, вы врежетесь.
— Во что, он сказал?
— Ну. в общем, тут есть один остров.
— Передай ему вместе с его островом.
Удар, треск, шум воды, все падают.
Капитан : Ах! Такой пароход! Нам дали его на сутки — проверить, какой он в морях. Эммануил! Радируй в порт: “Сидим на мели в 140 метрах от причала, пробоина в носу, отнялся задний ход, впереди большие неприятности, штурман Гройсман списан на берег, куда он сойдёт, как только мы подойдём к нему, старший штурман Бенямович ещё на берегу уже, покидаю корабль самым последним. ”
Крик с берега : Это я, старший штурман Бенямович! Я случайно выскочил, ну вы понимаете, ну мне надо было за борт. Ну, это жизнь, ну бывает. Смотрю — мы отходим, мы идём, а я стою. А карты у меня, ну, это жизнь, ну надо было! Я дал отмашку сначала носовым, потом кормовым платком, приступил к сигнальным огням, сжёг всю кнопку — мол, стоп! Мол, я на берегу! Так эти придурки развили такой ход, какой они смогли выжать из своей припадочной машины. Тогда я снял штаны и показал им всё, на что способен. И они сели на мель — под гром аплодисментов. Потому что: без специалиста не рыпайся! Эй, на “Азохэнвее”! Это я, Бенямович! Это я кричу и издеваюся над вами! Ну что, будем вызывать спасатель? А? Там, где Гройсману с головой, нормальному штурману по. А? Как вода? Эй, в машине! Пустите двигатели враздрай!
В машине : Шо — “в машине”? Я всю жизнь в машине, я никогда не знаю, куда мы идём. У меня такое впечатление, что на мостике все — курвы. А что? Они наверху, они командуют. Я выполню любой приказ, мгновенно, но пусть они мне сначала докажут. Ты командир — вот и докажи, что ты умней! И всё! И мы уже идём.
Капитан : Ничего. ничего. Они мне всё поломали, теперь я им всё поломаю. Ничего. Вот вы пассажир. Вот вы мне скажите: это экипаж? Нет, я интересуюсь — это экипаж? Это головорезы. Они все едут в разные стороны.
Пассажир : Всё! Я — пассажир. Я пассажир, вы это знаете, и я это не скрываю. Это не пароход. Это не круиз! Из кухни нет выхода продукции! Они образовали замкнутый цикл — замкнутый цикл! — и всё глотают без выхода блюд наружу. Все спрашивают, что я потерял. Я потерял покой, но я не ищу покоя! Я ищу кингстон-с. Я хочу видеть шеф-повара, заполненного водой по горлышко, и надавить на его дикий живот. Вместо чувства отдыха, вместо чувства красоты, вместо чувства морского путешествия я испытываю чувство голода. У меня должны быть свои удовольствия, и я их получу. В машине я договорился: за четырнадцать рублей они подвезут нас прямо домой, и не надо никуда звонить, не надо нам искать такси, я уже обо всём договорился! Ночью у них был дикий грохот — левый дизель сошёл с фундамента, но они сказали, что это их не беспокоит. И кто-то у нас спиздил винт на стоянке, и поэтому нас заносит. Но они сказали, что они сами уже спиздили винт — у крейсера — но слишком большой, и нас снова заносит. Но это всё мелочи, главное — мы не можем отойти, вот что меня беспокоит! Полкруиза прошло, а мы до сих пор не отошли! Они всё время принимают продовольствие! Тут такая скука, что я изменил любовнице с женой! Она так и не пришла в себя!
Капитан : Эй, на камбузе! Вы уже приняли продовольствие?
Из камбуза (чавкая и напевая): Эц, тоц-первертоц. Это кто? Кто это?
Капитан : Это я, Рюхман, капитан.
Камбуз : Кто-кто?
Капитан : Капитан говорит! Вы приняли продовольствие?
Камбуз : Это кто.
Капитан : Капитан.
Камбуз : Какой капитан?
Капитан : Ваш родной капитан! Родной! Когда закончите принимать продовольствие?
Камбуз : Какое продовольствие? Чего он хочет? Кто такой? (повесили трубку)
Капитан : Эй, на камбузе! Капитан говорит! Вы приняли продукты?
Камбуз : Это кто.
Капитан : Капитан Рюхман! Вы приняли продовольствие?!
Камбуз : Ну?!
Капитан : Вы приняли. или я щас всыплю так, что содрогнётся пароход.
Камбуз : Какое продовольствие? Кто это говорит? Продукты какие-то. Возьми трубку, поговори — кто-то балуется там.
Капитан : Так, всё. Прогоняю, плюю, к чертям, разгоняю — весь камбуз на берег.
Камбуз : Нет ещё.
Капитан : Камбуз. Когда закончите принимать продовольствие?!
Камбуз : Это кто? Кто это?
Капитан : Капитан Рюхман. Когда. или я щас. на вокзал, по домам! Я сказал, и я сдержу.
Камбуз : Ой, не морочьте голову, мы делаем фаршированную рыбу, и нечего сюда звонить.
Капитан : А вы слышали — вчера отравилось шесть человек? Понос, рвота, кровоизлияние.
Камбуз : Это не к нам, это в медпункт.
Капитан : Они были почти что трупы!
Камбуз : Это не к нам, это в медпункт.
Капитан : Медпункт! Капитан говорит!
Медпункт : Не пугайте.
Капитан : Я не пугаю, я начинаю разговор.
Медпункт : Вот это другой тон. А то вы с угрозой тут — мол, я капитан, а вы тут все дерьмо. У меня тоже — и образование, и квартира, и можете поискать такого специалиста за эти деньги. Так что спокойней, равнодушнее. если хотите жить. Как это всё мне надоело, Господи.
Капитан : Я спокоен!
Медпункт : Ещё спокойней.
Капитан : Я спокоен.
Медпункт : Ещё! Ещё нет ещё! Без нервов! Только без нервов!
Капитан : Я хотел спросить.
Медпункт : Без нервов! В таком состоянии не спрашивают. Заявляю вам, как врач.
Капитан (орёт): Я — спокоен. Но я явлюсь к вам в изолятор, на носилках, и перебью все приборы. И самый большой шприц я вам вставлю, куда вы не подозреваете! И без промаха! И в стерилизаторе я буду кипятить то, о чём вы не догадываетесь — ваш личный прибор, до тех пор, пока вы мне шёпотом не скажете — шёпотом! — кто здесь капитан на судне.
Медпункт : Я подчиняюсь водздравотделу.
Капитан : Я переброшусь на водздравотдел! Какой у тебя профиль, ты, хирург?
Медпункт : Я экстрасенс! Я всё делаю на расстоянии. Мне достаточно пройтись по вашей фотографии.
Капитан : Это я пройдусь по вашей фотографии. Я отшибу у тебя то, чем вы лечите!
Медпункт : Вы плохо представляете. Я лечу энергией. Даже по телефону. Сейчас я сниму с вас это дурацкое напряжение.
Капитан : Давай, давай, педиатор, снимай, а то я вырву штурвал и проломаю тебе рёбра. Я и среди хулиганов был капитаном. Готовься, куриный потрошок.
Медпункт : Не отходите от телефона. Я приступил. Повторяйте за мной: я здоров, у меня тёплые ноги.
Капитан : Всё, снял! У меня тёплые ноги. Сиди в изоляторе, я иду к тебе, мерзавец. Отравленные у тебя?
Медпункт : Вас интересует завтрак, обед или ужин?
Капитан : Меня интересует капитанский банкет для руководства! После банкета вся фановая система канализации была забита непереваренными кусками пищи! Мы высверливали курятину из стояков! Кто снимал пробу банкета? Что это за сосиски, которые здоровяк-ревизор не может переварить до сих пор?! Я уже не говорю — разжевать. Пароходский тамада после первого тоста отказался выходить из гальюна! Нам не хватило посадочных мест! А ещё он не успел отстегнуть микрофон, и мы на весь банкет. Я требую протокола санэпидстанции и санкции прокурора. Потому что теперь.
Медпункт : . теперь: лёгкими движениями вокруг головы переводите излучение вниз, по икрам, по икрам.
Капитан : Щас я тебе, сука, дам. Я соединю камбуз с изолятором; ты у меня будешь толочь перец, а твой повар Дурпиндер — излучать энергию! Всё. Клади трубку, экстрасенс, это твой последний разговор по телефону. Ты меня достал. Я найду русского капитана, ух, он тебе да-аст. Вахтенный! Кто у нас в рубке?
Вахтенный : Ваша буфетчица. Не знаю, что вы в ней нашли, она уже два раза плохо о вас говорила. Она так часто плохо говорит, что, видимо, и думает нехорошо. Я не понимаю, если вы можете доставить женщине — доставьте, не можете доставить — отправьте её: на учёбу, на моториста, на курсы, на бальные танцы — не знаю, куда там отправляют женщин, которые не получили удовольствия.
Буфетчица : Нэ чыпайтэ женщину! Ещё французы пели — «нэ чыпайтэ женщину». А то там, где не было ничего, там будет усё. Я сойду с этого судна последней. Я вам весь этот гадюшник перекантую безо всякой учёбы. Я уж так садану его любимой ногой — прошибу все борта. Кто ж ему будет делать все эти бифштексы-ромштексы.
Капитан : Ой-ой-ой! Через эти бифштексы можно читать! А если вы женщина.
Буфетчица : Я-то женщина, а вот ты.
Капитан : Тихо, ша! Где лоция, где накладные? Я хочу проверить расход горючего.
Буфетчица : Я те проверю. Ты шо, забыл у меня, как весь день в бинокль смотрел? Так я тебе еще присандалю! Опять будешь в бинокль целый день, мореход засраный, туда-сюда, сюда-туда. Кто меня третий год насчёт ЗАГСа туда-сюда, сюда-туда.
Капитан : Тихо, ша! Дуся, товарищ буфетчица, ну. Не мешайте управлять судном!
Буфетчица : Хто ж тебе, козёл нечёсаный, ванночки греть будет, шоб тебе парить. Хто ж тебе слушать будет, шо ты несёшь.
Капитан : Всё! Ша! Дуся! Ша. Всё! Трам-тарарам! Почему вся команда здесь? Что за цирк? Разойтись к чертям! Пусть мне закроют визу. Посылай, Дуся, отправляй.
Буфетчица : Шо?
Капитан : А вот ту анонимку, что ты уже два месяца носишь. Иди уже, опусти уже!
Буфетчица : А то я первая буду! Ещё французы пели — «не чыпайтэ женщину» — и нэ чыпайтэ!
Из машины : Капитан!
Капитан : Ну?
Из машины : Не нукайте. Эти идиоты выписали для дизеля девяносто третий бензин — экипаж! — и разъехались к чёртовой матери. Мы с Изей решили поставить пароход в док.
Капитан : Да? А-а. меня вы решили не спрашивать?
Из машины : Почему? Вот мы спрашиваем.
Капитан : В таком случае, я возражаю категорически.
Из машины : И я вас понимаю. Но это не имеет никакого значение. Если бы вы были не так заняты, вы бы увидели, что мы уже двое суток стоим в ремонте.
Капитан : Да, но я не вижу никаких изменений.
Механик . Ну. это уже другой разговор, в другом месте и с другими людьми. И другим тоном. А то вы со мной так разговариваете, как будто я виноват, что я что-то соображаю. Ремонт — это не действие, это состояние. Мы вошли в ремонт — это ещё не значит, что кто-то что-то начал. Мы вышли из ремонта — это не значит, что кто-то что-то сделал. Ремонт вообще невозможно закончить, его можно только прекратить.
http://www.newsland.ru/news/detail/id/1012627/
Источник